Послеродовая субинволюция матки: клинические, эхографические и биохимические аспекты

И.А. Верес, О.А. Пересада, Л.М. Небышинец, В.П. Сокол, А.Н. Барсуков, С.А. Руткевич, С.Э. Мазитова ГУО «Белорусская медицинская академия последипломного образования», УО «Белорусский государственный университет», УЗ «Клинический родильный дом Минской области»

2023 №1 | Оригинальные научные публикации

Аннотация

Список литературы

Скачать полнотекстовую статью

1. Проведено проспективное исследование 197 пациенток с клиническими вариантами послеродовой субинволюции матки (средний возраст 25,0 ± 2,4). Установлены клинические и лабораторно-инструментальные критерии различных вариантов послеродовой субинволюции матки: 1) субинволюция без клинических признаков инфекционно-воспалительного процесса – лейкоцитоз до 10html5-dom-document-internal-entity2-215-end109/л, количество палочкоядерных нейтрофилов 3–4 %, СОЭ до 20 мм/час, уровень вчСРБ менее 10 мг/л, прокальцитонин менее 0,05 нг/мл, ЛИИ менее 1 ед., активность ФЛА2 2,5–4 МЕ/л, ИР маточных артерий менее 0,5; расширение полости матки 15–20 мм; тонус матки менее 5,4 мм рт. ст.;2) субинволюция при незначительных клинических признаках воспаления – лейкоцитоз 10–11html5-dom-document-internal-entity2-215-end109/л, количество палочкоядерных нейтрофилов 5–7 %, СОЭ 20–30 мм/час, уровень вчСРБ 10–20 мг/л, прокальцитонин 0,05–1,5 нг/мл, ЛИИ – 1–3 ед., активность ФЛА2 4–7,0 МЕ/л, ИР маточных артерий менее 0,5, расширение полости матки 15–20 мм; тонус матки менее 5,4 мv рт. ст.;3) субинволюция, осложненная ГПЭ – лейкоцитоз 12html5-dom-document-internal-entity2-215-end109/л и более, количество палочкоядерных нейтрофилов 8 % и более, СОЭ – более 30 мм/час, уровень вчСРБ более 20 мг/л, прокальцитонин более 1,5 нг/мл, ЛИИ более 3 ед., активность ФЛА2 более 7,0 МЕ/л, ИР маточных артерий менее 0,5, расширение полости матки свыше 20 мм, тонус матки менее 5,4 мм рт. ст.2. Выявлена сильная обратная зависимость между тонусом матки и размером маточной полости (коэффициент корреляции r = –0,9751; p < 0,001; 95 % доверительный интервал) у пациенток с ПСМ. 3. Установлено снижение индекса резистентности маточных артерий до 0,47 ± 0,02 у.е. (р = 0,022) в сильной прямой ассоциативной взаимосвязи с размером полости матки (коэффициент корреляции r = 0,93712; p = 0,001; 95 % доверительный интервал).

Ключевые слова:

тонус матки, полость матки, родильницы, гипотонический послеродовой эндометрит, послеродовая субинволюция матки.

Postpartum subinvolution of the uterus: clinical, sonographic and biochemical aspects

A prospective study was conducted in 197 patients (mean age 25.0 ± 2.4 years). Established clinical and laboratory-instrumental criteria for various options for postpartum subinvolution of the uterus:1) subinvolution without clinical signs of an infectious and inflammatory process – leukocytosis up to 10html5-dom-document-internal-entity2-215-end109/l, the number of stab neutrophils 3–4 %, ESR up to 20 mm/h, PCT less than 0,05 ng/ml, hsCRP level less than 10 mg/l, LII less than 1 unit, PLA2 activity 2, 5–4 IU/l, IR of uterine arteries less than 0.5; expansion of the uterine cavity up to 15 mm according to ultrasound; uterine tone less than 5.4 mHg;2) subinvolution with minor clinical signs of inflammation – leukocytosis 10–11html5-dom-document-internal-entity2-215-end10 9 /l, the number of stab neutrophils 5–7 %, ESR 20–30 mm/h, PCT 0,05–1,5 ng/ml, the level of hsCRP 10–20 mg/l, LII – 1–3 units, activity PLA2 4–7.0 IU/l, IR of uterine arteries less than 0.5, expansion of the uterine cavity 15–20 mm; uterine tone less than 5.4 mHg;3) subinvolution complicated by HPE – leukocytosis 12html5-dom-document-internal-entity2-215-end10 9 /l or more, the number of stab neutrophils 8 % or more, ESR – more than 30 mm/h, PCT more than 1,5 ng/ml, hsCRP level more than 20 mg/l, LII more than 3 units, PLA2 activity more than 7.0 IU/l, IR of the uterine arteries is less than 0.5, the expansion of the uterine cavity is more than 20 m, uterine tone less than 5.4 mHg.2. A strong inverse relationship was found between uterine tone and uterine cavity size (correlation coefficient r = –0.9751; p < 0.001; 95 % confidence interval) in patients with SCI.3. A decrease in the index of resistance of the uterine arteries to 0.47 ± 0.02 c. u. was established (p = 0.022) in a strong direct associative relationship with the size of the uterine cavity (correlation coefficient r = 0.93712; p = 0.001; 95 % confidence interval).

Keywords

uterine tone, uterine cavity, puerperas, hypotonic postpartum endometritis,

1. Borodashkin, V. V. Morfologicheskoe issledovanie miometriya v poslerodovom periode // Sibirskij medicinskij zhurnal. – 2006. – № 7. – Р. 78–81.
2. Vartanyan, S. M. Izuchenie lejkocitarnogo indeksa intoksikacii po Kal'f-Kalifu i rN-metrii metroaspirata i ih znachenie v rannej diagnostike poslerodovogo endometrita / S. M. Vartanyan, O. K. Fedorovich // Mater. 1 Region. Nauchnogo Foruma «Mat' i Ditya». – Kazan', 2007. – S. 25–26.
3. Veres, I. A. Effektivnost' nemedikamentoznoj profilaktiki subinvolyucii matki / I. A. Veres, O. A. Peresada, O. L. Ivanishkina-Kudina, A. A. Kulikov, I. L. Shiptenko // «Reproduktivnoe zdorov'e. Vostochnaya Evropa». – 2020. – T. 10, № 1. – S. 22–31.
4. Davydkin, N. F. Vnutripolostnaya elektrostimulyaciya matki pri ee poslerodovoj subinvolyucii // Fizioterapiya, bal'neologiya i reabilitaciya. – 2005. – № 4. – Р. 24–25.
5. Kupert, M. A. Endometrit posle rodov (gruppy riska, osobennosti kliniki i diagnostiki) / M. A. Kupert, P. V. Solodun, A. F. Kupert // Rossijskij vestnik akushera-ginekologa. – 2003. – № 2. – S. 42–46.
6. Naumkin, N. N. Osobennosti vedeniya poslerodovogo perioda u rodil'nic s subinvolyuciej matki // AG-info. – 2009. – № 4. – Р. 39–48.
7. Pozhenko, E. V. Subinvolyuciya matki – simptom rannih i faktor riska pozdnih endometritov v puerperia / Sb. materialov itogovoj nauchnoj konferencii, posvyashchennoj 50-letiyu AGMU. – Barnaul, 2004. – Р. 223–225.
8. Ustyuzhanina, N. V. Prognozirovanie oslozhnennogo techeniya poslerodovogo perioda s ispol'zovaniem koefficienta involyucii matki / N. V. Ustyuzhanina // Permskij medicinskij zhurnal. – 2012. – T. XXIX, № 2. – S. 77–83.